Бруно мёртв. . . Взятие Петрозаводска, великая цель, вокруг которой постоянно вращались речи со всевозможными фантазиями, оказалась труднодостижимой. Наступление обернулось кровавым отступлением; Сулажгора, верный ключ к городу, оказалась слишком хорошо укреплена и противник имел превосходство на каждом из направлений. Проходили недели, а мы не могли продвинуться вперёд. Потом пришёл слух. Он прокрался в наши ряды откуда-то, как-то, тайно, нежно. Он поднял свою голову среди перешёптывающейся толпы. Командование попытался его убить. Но он не утих. Он рос день ото дня, у него стало много голов, он обратился в монстра, призрака, присутствие которого ощутил каждый и от которого содрогнулся. Это был слух о прорыве южного фронта. И это был слух также о том, что противник быстро продвигается с юга нам в тыл, чтобы отрезать нам дорогу в Финляндию. В те дни наша рота, или часть её, держала охранение у небольшой речки, названия которой я уже и не помню. Служба была тяжёлой, снаряжение было двойным, еда – одним названием; постоянно шёл дождь и наши шалаши были хлипкими. Скверные были дни. Я простоял на посту пару часов, слушая грохот орудий, свист и визг летящих снарядов, треск деревьев и звуки падения неразорвавшихся болванок. Артиллерийский огонь устрашал; казалось, что каждый снаряд летит прямиком на слушателя… Тогда Бруно вместе с одним из парней и прошёл мимо моего поста. «Куда?» – «В патруль» – «Москали сегодня разозлены» – «Они могут скоро атаковать. Бывай!» – «Бывай!» И он пошёл вдоль берега реки на север, на место сбора отправляющегося из Видан патруля. И снова над нашими головами засвистели в воздухе снаряды, нацеленные на деревню Виданы. С севера донеслась винтовочная перестрелка. Это было необычно. Бруно… Бруно… Как там Бруно? Долгое, долгое время спустя вернулся бегом товарищ Бруно по патрулю. Крикнул мне мимоходом: «Москали нас перехитрили! Стояли цепью вокруг луга. Впустили нас на луг, потом начали стрелять. Бруно остался там…" . . . |
