Он стоял тут, посреди слякотного школьного двора. В серой, со чрезмерно большим козырьком шапке, в светлом свитере и тёмных мешковатых брюках, на ногах – прорезиненные сапоги.

Это было воочию. Это был нокконенский Юсси. Два мальчика – мой брат и я – бросились по каменной школьной лестнице к Юсси, который поймал нас обоих в крепкое и горячее объятие.

– …О, Юсси, Юсси… У нас троих непроизвольно навернулись слёзы. Может ли это быть правдой? Нокконенский Юсси был вполне реален. Мы наконец расцепили объятия и долго смотрели на Юсси затуманенными слезами радости от первоначального потрясения глазами. А затем полыхнул всплеск взаимных вопросов, настолько оживлённый, насколько это только возможно на диалекте Перешейка.

Искать методом пристрелки

Выяснилось, что Юсси, хотя он был и не в форме, состоит на службе в Оборонительных силах, курсантом на каких-то курсах в Лахти, и что он приехал специально, чтобы нас увидеть. Поскольку у Юсси было четыре часа до отправления обратного поезда, у него была также возможность навестить наших родителей дома в Задних казармах. Был конец зимы и год был 1941.

Только несколько недель назад Юсси узнал, что семейство Вяхясарья после Зимней войны проживало в районе казарм в Миккели и переехало оттуда в Рийхимяки. Получив отпуск продолжительностью менее суток, Юсси сел в Лахти на поезд и отправился искать нас в Рийхимяки, не зная точного адреса.

Чтобы начать поиски, Юсси выяснил на станции Рийхимяки, где находятся ближайшие народные школы. Получив информацию, Юсси направился в Южную школу, где спросил встреченного им учителя, являются ли Антти и Пентти Вяхясарья их учениками. Получив отрицательный ответ, Юсси сообразил спросить о названии и местонахождении школы, ближайшей к району казарм. Это оказалась Северная народная школа, в которую Юсси и пошёл, руководствуясь указаниями учителя.

От оказавшегося на месте директора Юсси узнал, что разыскиваемые им мальчики являются учениками школы и будут на занятиях ещё почти час. Директор любезно разрешил вызывать мальчиков немедленно. Строгий приказ срочно выйти посредине урока конечно же удивил и меня и Антти. Неожиданная и нежданная встреча с Юсси на школьном дворе шокировала; это оказалась событием, по какой-то причине настолько сильноэмоциональным и чувственным, что я лишь несколько раз в течение моей жизни испытывал подобное.

Визит Юсси

Учитель отпустил моего брата и меня с остатка учебного часа. Во время двухкилометрового пути до дома Юсси почти ничего не говорил, так как мы рассказывали ему всё о том, что делаем мы и другие казарменские парни. Дойдя до дому, мы обнаружили, что отец был в поле, а мать – дома. Встреча с Юсси также растрогала её до слёз и – редкое исключением из её обычной сдержанности – до горячих объятий.

Этим серым и туманным днём мы чувствовали себя так, как будто давно отсутствовавший член семьи вернулся домой. По тёплой улыбке и по всему виду одинокого, лишённого семьи Юсси мы понимали, что он тоже ощущал себя среди домашних, возможно, впервые за долгое время.

Живой, непрерывный говор заполнил комнату; обменивались услышанным, спрашивали наперебой. Рассказывали, что случилось с нашей семьёй и что происходило с Юсси после начала Зимней войны и отъезда из Терийоки. О своих текущих делах, в том числе о пребывании в Лахти и об обучении на курсах, Юсси говорил уклончиво. Позднее мы выяснили, что Юсси не рассказал о них практически ничего. Однако прояснились события Зимней войны и этапы пребывания Юсси на фронте на Перешейке.

Слишком быстро пролетели остававшиеся дневные часы. Как-то вдруг визит Юсси закончился. Подошло время отправления поезда. Многие важные вопросы остались не заданными и многие ответы – невысказанными. Времени хватило лишь на грустное прощание и пожелания скорейшей встречи. Затем дверь за уходящим Юсси затворилась.

Мы стояли в коридоре в замешательстве; настолько коротким оказался визит Юсси.

Грустные проводы

– Ну нет, Юсси не может просто так уйти. Мы с братом побежали за Юсси, догнали и, крепко держась за его руки, проводили до станции. Сказано было немного – это было так трудно. На станции Юсси вновь заключил нас в свои сильные объятия, поднялся в отправляющийся поезд и уехал. Два мальчика лет десяти ещё долго стояли на станционном перроне – потрясённые, глотая слезы. Счастливые терийокские времена, о которых так ярко напомнил близкий друг нашего раннего детства, нежданно вернулись, задержались на мгновение и ушли уже навсегда.

Счастливые времена

За забором нашего дома в Терийоки находился дом Нокконенов, содержательницей и владелицей которого была старая хозяйка, «нокконенская бабушка», жившая вместе с двумя своими незамужними дочерьми. Помощником их был Юсси, ингерманландский беженец лет тридцати. Этот Юхо Хонканен, в обиходе «нокконенский Юсси», был редкостно трудолюбивым и добросовестным работником, услужливым и дружелюбным, отзывчивым и ценимым окружающими. Дети его просто обожали.

Моя лучшая подруга по играм Сиркка и я каждый день постоянно путались в ногах у Юсси, но он относился к нам с удивительным терпением; учил кормить животных, рыть канаву и выполнять повседневную работу в деревенском доме. И самое замечательное; запрягая лошадь, Юсси часто отдавал поводья Сирке или мне. Даже отправляясь на мельницу, Юсси брал нас с собой, сажая маленьких суетливых непосед поверх поклажи телеги или саней.

Юсси иногда даже приглядывал за детьми, когда у родителям нужно было вечером отлучиться. Юсси заботился о нас, как отец о своих детях, защищал нас, когда это было необходимо, и был всегда рядом. Юсси рассказали о своих маленьких заботах и печалях, которые он воспринимал всерьёз, и понимал нас, детей. Короче говоря, Юсси, наряду с матерью и отцом, был в моем раннем детстве самым позитивным, влиятельным и важным взрослым.

Скорбная новость и смятение

Перед Зимней войной Юсси поступил на военную службу, как и другие финские мужчины, и исчез из поля зрения на полтора года, но неожиданно появился перед нами во дворе Северной народной школы в тот описанный мной серый весенне-зимний день 1941 года.

Мы узнали о гибели Юсси через полгода после его визита в Рийхимяки или в первую осень Войны-продолжения; это случилось в середине июля на Перешейке – согласно полученной позднее информации – в деревне Рантакюля прихода Кивеннапа. Скорбное известие сопровождалось необъяснимым фактом, что он был оставлен своими. Это долгое время волновало нас с братом, потому что нам было сказано, что «своих не бросают». Однако постепенно это затмили другие трагические события Войны-продолжения. Позднее судьба Юсси вспоминалась лишь от случая к случаю, пока, наконец, совершенно неожиданно не прояснилась в потрясающем описании на страницах книги.

Последние мгновения Юсси

Несколько лет назад мне в руки попала книга Пентти Х. Тикканена «Рейдовики Перешейка», в которой описывалась деятельность дальней разведки на Перешейке во время Войны-продолжения. В работе, основанной на достоверных фактах, главными героями являлись рейдовики отряда дальней разведки Вехнияйнена (Ulk.1/V/PM, позднейшее наименование – 1/ErP 4), описываемые в тылу врага скорее как группа, а не как отдельные лица. Во время внимательного чтения я дошёл до конца страницы 130 и продолжил на странице 131, где прочитал:

Ответы на многие вопросы

Этот фрагмент книги всколыхнул и потряс меня. Это было описание конца Юсси. Открывая книгу, я ничего не знал ни об её содержании, ни об описываемых ей событиях, не говоря уже о том, что она содержит описание гибели важного для меня и любимого мной человека, принадлежавшего моему детству.

Дошедшая посредством слухов озадачившая нас информация о том, что «Юсси был брошен своими», нашла в книге своё объяснение, так же, как и несколько оставшихся без ответов вопросов, задававшихся Юсси во время его краткого визита к нам в конце зимы 1941 года. Уклончивые ответы Юсси на вопросы о том, чем он занимается, стали теперь понятны; слушатель курсов дальней разведки не мог быть слишком разговорчивым во всех вопросах.

Эпилог

Множество счастливых, грустных и даже шокирующих воспоминаний более чем пятидесятилетней давности прошли перед моими глазами, оставив чувство тоски и уныния. В то же самое время я ощущал глубокую благодарность за то, что на начальном этапе моей жизни у меня был такой друг, как Юсси. В качестве близкого человека, он был важной и бесценной частью той цепи разнообразных событий, которые сформировали моё безопасное, яркое и счастливое раннее детство.

Однако этот этап жизни, всё ещё остающийся в моей памяти, продлился недолго, омрачившись осенью 1939 года давлением и угрозой – даже для детей приграничных регионов – исходивших от соседнего государства. И, наконец, он завершился артиллерийским обстрелом центра Терийоки орудиями Кронштадтской крепости и флота ранним утром 30 ноября 1939 года.

Пентти Вяхясарья
Журнал «Hakku», № 1 1996

PS

Вскоре после публикации вышеприведённого текста я выяснил, что гибель Юсси упоминается в книге Ласси Сарессало «Отряды дальней разведки Ставки в Войне-продолжении» и описана в книге Маури Ахтосало (Кярпянена) «Рейдовиком на Карельском перешейке». В романе Юхани Сипиля «Отряд дальней разведки Вертти» описывается точка зрения на данное событие Муйсто Лассила, участника этого рейда. Другой рейдовик, Антти Порвали, дал собственное описание этого фатального рейда, унёсшего жизни трёх рейдовиков, которое станет частью книги, которая будет в ближайшее время опубликована. Описания событий, которые привели к смерти Юсси, данные каждым из вышеперечисленных источников, а также Пентти Х. Тикканеном, в целом совпадают между собой, хотя и различаются в описании деталей.

Пентти Вяхясарья
5 июня 2009 года