Протокол допроса

№ 31 / 31

Протокол допроса оформлен нижеподписавшимся дознавателем
Терийокского отделения Центральной сыскной полиции
на основе допросов, проводившихся
в Терийокском отделении Центральной сыскной полиции
13-16 апреля 1931 года.

Штаб пограничной охраны Перешейка передал 11 апреля 1931 года из поста охраны Куоккала в отделение для допроса и дальнейших действий задержанных в тот же день в Куоккала, Терийоки ингерманландцев Анну Хонканен и Анну Марию Р., которые в указанный день тайно прибыли из Советской России. Одновременно была передана приводимая ниже официальная копия протокола задержания:

В ходе допросов в отделении в указанное выше время в присутствии сыщика Юхо Какко гражданка Советской России, дочь ингерманландского фермера Анна, дочь Антти, Хонканен, родившаяся 4 июня 1908 года в Ванха Алакюля, приход Валкеасаари, Ингерманландия, где была зарегистрирована и фактически проживала, показала, что посещая в Финляндии на протяжении 3 лет народную школу и 1 года – народное училище, владеет навыками чтения и письма как на финском, так и, в некоторой степени, на русском языках. Не обвинялась в каких-либо преступлениях, не была осуждена и также не состояла в каких-либо организациях. Веры лютеранской. Родители – отец Антти Хонканен и мать Хелена (в девичестве Коухиа) – проживают в Алакюля. Братьев нет, а сестёр две – Мария, 17 лет, и Хелми, 10 лет, – проживающие в родительском доме. Допрашиваемая жила в России до весны 1919 года, когда вся семья прибыла в качестве беженцев в Финляндию. Здесь проживали в Терийоки и Келломяки до мая 1925 года, когда официальным путём вернулись в Советскую Россию. С тех пор допрашиваемая жила дома, выполняя хозяйственные работы.

По поводу нынешнего прибытия в Финляндию показала следующее: Уже незадолго до последнего Рождества допрашиваемая начала задумываться об уходе в Финляндию из-за принудительной коллективизации и предписания отправиться на лесозаготовительные работы с «нормой» в 100 кубометров, которую она сочла для себя чрезмерно высокой. Оплата за выполнение «нормы» составляла 60 рублей. Она обсудила это дома, но родители отговорили её, упирая на то, что они должны пытаться жить вместе так долго, насколько это возможно. Лесосека расположена в 10 километрах от дома в направлении Меритуйтту, но так как у допрашиваемой не было ни надлежащей обуви, ни съестных припасов, то она не отправилась на работы. Вследствие этого из сельсовета пришло несколько постановлений о том, что она должна отправляться на работы под угрозой штрафа. В начале марта состоялся разговор между допрашиваемой и её нынешней спутницей Анной Марией Р., которой также была предписана подобная «норма» выработки и которая по тем же причинам, что и допрашиваемая, не вышла на работы. Они обе были того мнения, что лучше было бы уйти в Финляндию, так как невозможно оставаться в России, когда уже долгое время нет никакой возможности найти в магазинах продовольственные товары. Они, однако, не решились на попытку из-за большого количества снега и тщательной охраны границы. В том же марте допрашиваемой был выставлен штраф в 10 рублей с уведомлением о том, что в случае неуплаты будет «отписана» соответствующая часть имущества. Допрашиваемая отправилась в сельсовет узнать, необходимо ли будет оплачивать штраф, если она всё же отправится на работы. В совете было заявлено, что штраф обязателен к оплате в любом случае, так же как и выход на работы. Датой начала работ была назначена Страстная пятница и было сказано, что в случае неприбытия в этот день дело будет передано в суд и допрашиваемая будет приговорена к высылке по 75 параграфу. Накануне Страстной пятницы в дом допрашиваемой пришла ещё одна бумага из сельсовета, содержавшая то же самое распоряжение, которое уже было озвучено в совете. Кроме имени допрашиваемой в бумаге было также имя Анны Марии Р. В Страстную пятницу допрашиваемая, тем не менее, не отправилась на работы, так как не желала нарушать святой день. Она слышала от мужчин своей деревни, что некоторые получают в качестве нормы по лесозаготовительным работам ошкуривание брёвен на границе неподалёку от своей деревни и полагала, что если попытаться тоже попасть туда, то работать рядом с домом было бы полегче. Однако следовало получить разрешение на эту работу в деревне Майнила у некоего Юхо Тервяйнена. По этой причине допрашиваемая пришла в Страстную пятницу к Анне Марии Р. чтобы вместе идти просить это разрешение. Р. пойти не смогла, только попросила допрашиваемую похлопотать и за неё. Допрашиваемая одна отправилась к Терявяйнену, которому объяснила, что не может вместе с Р. отправиться в Меритуйтту когда ни у одной нет ни еды, ни обуви. Терявайнен разрешил им пойти на ошкуривание брёвен на берегу у своей деревни при оплате по 2 рубля за каждые 50 брёвен при норме для допрашиваемой в 1500 брёвен. В случае же невыполнения нормы последует удержание деньгами. Вернувшись домой, уведомила допрашиваемую Р., что они попадают на ошкуривание. В среду 8 апреля 1931 года допрашиваемая вновь вышла на работы. Когда поняла, что не может за день ошкуривать более 10-15 деревьев, стало очевидно, что не сможет выполнить «норму», и в четверг вместе со совместно допрашиваемой Р. приняли решение уходить в Финляндию, так как иначе у них всё равно заберут имущество за невыполнение «нормы». Было решено, что в субботу, придя на работы, попытаются перейти реку у своей деревни. В тот же четверг допрашиваемая обсудила свой уход дома и родители не возразили против. Кроме того, в ту же пятницу слышала, как в деревне рассказывали, что в следующую среду в деревне начнут арестовывать и высылать всех тех, кто противился коллективизации. Услышав такое, допрашиваемая и Р. окончательно решили, что уходят в Финляндию, так как семьи обеих относятся к противникам коллективизации. В пятницу допрашиваемая и Р., отправляясь на работы, уже взяли с собой повседневную одежду, которую спрятали в земле на месте работ. В субботнее утро 11 апреля 1931 года допрашиваемая, уйдя из дома, зашла сначала к Р., откуда вместе с Анной Марией Р. отправились к месту работ. Ошкуривали брёвна пока не прошёл мимо пограничник, после чего взяли спрятанную одежду, спустились на речной берег, находящийся прямо напротив места работ и перешли через реку в Финляндию. Переправившись через реку, направились в деревню Тулокас, Терийоки, в которой спросили у какого-то шедшего навстречу мужчины о таможенниках. Мужчина сказал что он идёт в деревню Луутахянтя и предложил допрашиваемой и её подруге идти с ним, обещая проводить их до здания таможни. Они пошли вместе, но буквально в этот же момент появился таможенник верхом на лошади, задержавший допрашиваемую и Р.

Хотела бы остаться в Финляндии, если получит на это разрешение, и начать искать для себя место работы. Гарантирует, что прибыла с искренними намерениями и желанием честным путём зарабатывать себе средства к существованию. Ничуть не хотела бы возвращаться в Россию. Из родственников в Финляндии есть дядя Юхо Хонканен, работающий в Терийоки, и двоюродный брат Юхо Лаукканен, машинист локомотива, живущий в Выборге, а также знакомые, например, торговец Пааво Кеттунен и констебль полиции Август Хонканен, живущие в Келломяки, Терийоки. С собой у допрашиваемой 130 рублей денег, которые она получила от своих родителей перед уходом, как и российское удостоверение личности, а также финские свидетельства об окончании народной школы и народного училища.

Опрошенная в том же отделении гражданка Советской России, дочь ингерманландского фермера Анна Мария, дочь Юхо, Р., родившаяся 20 сентября 1912 года в Кирконкюля, приход Валкеасаари, Ингерманландия, но зарегистрированная и фактически проживавшая в Ванха Алакюля того же прихода, показала, что посещая на протяжении 1 года народную школу, владеет навыками чтения и письма; не обвинялась в преступлениях, не была осуждена и также не состояла в каких-либо организациях. Веры лютеранской. Отец умер в 1913 году, мать Мария (в девичестве Хямяляйнен) замужем вторым браком за фермера Юхо Куйсмина. Братьев и сестёр нет, равно как и сводных братьев и сестёр. Сама постоянно проживала в Кирконкюля, приход Валкеасаари, до 1922 года, в котором переехали в Ванха Алакюля, когда мать вновь вышла замуж. Раньше никогда не была в Финляндии.

По поводу нынешнего прибытия в Финляндию показывает: пару месяцев назад допрашиваемую известили, что ей необходимо отправиться на лесные работы в Меритуйтту, предусматривающие 100 кубометровую «норму», при условии выполнении которой будет заплачено 60 рублей. Так как у допрашиваемой не было ни надлежащей обуви и одежды, ни съестных припасов, она не отправилась на работы. В это же время она встретилась с Анной Хонканен, с которой, так как обеим были назначены огромные нормы, возник разговор о том, что, по-видимому, лучше было бы уйти в Финляндию, потому что жизнь стала так трудна из-за принудительной коллективизации и исчезновения из магазина продовольственных и других необходимых для хозяйства товаров. Однако дома допрашиваемой запретили осуществить это намерение. Немного позднее допрашиваемая вместе с Хонканен пришла в сельсовет спросить, является ли назначенная «норма» её или же дочери отчима Лемпи Куйсмин, которая прошлой осенью тайно перебралась в Финляндию (протокол допроса в отделении № 107/30). В совете ответили, что да, это норма Куйсмин, но выполнять её придётся допрашиваемой, так как Лемпи ушла в Финляндию. Кроме этого было предписано, что допрашиваемой необходимо прибыть на работы в Страстную пятницу, иначе будет назначен 40 рублёвый штраф. Дополнительно незадолго до Страстной пятницы из сельсовета пришло письмо, содержавшая то же самое распоряжение. В Страстную пятницу допрашиваемая, тем не менее, не отправилась на работы, так как это был святой день. В этот же самый день к допрашиваемой пришла Хонканен и сказала что можно пойти в Майнила к леснику Терявяйнену попросить, нельзя ли вместо леса попасть на ошкуривание брёвен на берегу. Хонканен звала допрашиваемую идти с ней, но допрашиваемая не могла, только попросила Хонканен поговорить про неё с Терявяйненом. Позже вечером допрашиваемая встретилась с Хонканен, которая рассказала, что Терявяйнен разрешил им обеим пойти на ошкуривание деревьев. В святые дни допрашиваемая не выходила на работы пока не наступил следующий за Пасхой по-настоящему будний день. В четверг 9 апреля к допрашиваемой пришла Хонканен, тогда и было решено, что лучше всего уходить в Финляндию, так как норму в любом случае выполнить невозможно. Кроме этого, ходили слухи, что семьи допрашиваемой и Хонканен должны выслать. Уход было решено перенести на субботу, так чтобы можно было бы принести в пятницу на место работ одежду, которую могли бы взять с собой в субботу. В пятницу допрашиваемая взяла с собой на работы немного одежды, которую спрятала под брёвнами на месте работ. В этот же день объявила дома, что на следующий день уходит. В субботу пришла Хонканен, забрала допрашиваемую и они вместе отправилась на работы. Про переход в Финляндию рассказывает то же самое, что и Хонканен.

Хотела бы остаться жить в Финляндии, если получит на это разрешение, и начать искать для себя место работы. Не хотела бы возвращаться в Россию. Из знакомых в Финляндии только вышеупомянутая Лемпи Куйсмин и тётя последней – Александра Хямяляйнен, проживающие в Уусикиркко. С собой у допрашиваемой российское удостоверение личности, финское свидетельство об окончании конфирмационной школы, а также 260 рублей денег, которые она получила от своих родителей.

В протокол заносится, что задержанные Анна Хонканен и Анна Мария Р. освобождены 16 апреля 1931 года по завершении допросов, а также то, обе они начиная с указанной даты получают рабочие места в Терийоки.

Настоящий протокол допроса в количестве двух экземпляров направляется для дальнейших действий в главное отделение Центральной сыскной полиции.

Место и время указаны выше.

Удостоверяю:
Лаури И. Рахикайнен