Новые массовые депортации в Северной Ингрии

В прошедшем июне начали приходить сведения, что советские власти вновь приступили к депортации из родных мест большого количества финского населения Ингрии, прежде всего из местностей между Ленинградом и границей с Финляндией.

Между 27 апреля и 6 мая были депортированы 174 семьи из Хипелинмякского сельсовета (приход Лемболово) и 394 семьи из Маансельгского сельсовета – всего 567 семей или около 2.400 человек.

В том же приходе депортированы ещё семь деревень. Пять деревень намечены к депортации с 15 июня – по-видимому, они уже депортированы.

В приходе Токсово полностью депортированы 12 деревень. В приходе Белоостров также депортированы 15 деревень и в приходе Вуола по крайней мере 3 деревни. В приходе Никулясы также депортировано большое число деревень.

По самой осторожной оценке, депортированные из известных нам 43 деревень составляют не менее 8000 человек. Депортированных доставили в Череповецкий округ, в Бабаевский и Кадуйский районы. На вагонах для перевозки скота, в которых их перевозили, были закреплены таблички: «Добровольные переселенцы». На местах ссылки не достать сельхозпродуктов. Некоторым пришлось бежать от голода. Депортированные расселены по русским колхозам.

Прежде обычно депортировали только отказывавшихся вступать в колхозы, посещавших церкви и прочих, заклеймённых как «противники советской власти». Теперь же деревни депортируют целиком, без изъятия членов колхоза и даже коммунистов. По-видимому это связано с ускоренным год назад переводом школ на русский язык. Финская национальность – единственная причина депортации.

Если советские власти выполнят своё намерение очистить всю лежащую к северу от Невы часть Ингрии, это будет означать депортацию из родных мест около 25,000-28,000 невиновных людей.

Бежавший недавно с места депортации ингерманландец рассказывает о депортации, в частности, следующее:

«Общая депортация началась 8 июля, когда вещи депортируемых отвезли на станцию Грузино, где их погрузили в товарные вагоны. В оба конца вагона поместили животных, а в середину – семьи. Снаружи прикрепили надписи «Добровольные переселенцы». К каждому составу прицепили пассажирские вагоны, где были вооружённые солдаты. Когда поезда начали движение, из каждого вагона доносились рёв животных и плач людей.

На месте депортации нас разместили среди русского населения, примерно по 15 семей в каждую деревню. Местность, куда нас привезли, крайне неразвитая и бедная. Маленькие деревни расположены среди лесов и болот, попасть туда довольно трудно. К примеру. Шольский район, куда привезли нашу семью, находится в 200 км от железнодорожной станции.

Положение местного населения крайне жалкое. Повсюду обнаруживаются большая нужда и бедность. Основные занятия – сбор смолы, смолокурение и подсечное земледелие. Настоящее земледелие там едва известно. Землю обрабатывают всюду деревянным плугом и сделанной из жерди бороной. Обычное средство передвижения – повозки на деревянных осях. Вдобавок ко всем прочим бедствиям в той местности свирепствуют заразные болезни, от которых ежедневно погибают десятки людей. Так из жителей нашей деревни в течение нескольких недель погибло больше 40 человек и десятки семей бежали. Переселенцы не могут рассчитывать на медицинскую помощь, поскольку ближайший врач живёт в 100 километрах от них.

Вскоре по прибытии туда мы заметили, что местное население стало нас ненавидеть и притеснять Они были недовольны, что новых жителей насильно поместили в их домах. Были случаи, что по ночам били стёкла в домах, где жили депортированные из Ингрии. Власти не обращают на это никакого внимания. Они только объясняют местным, что в Советском Союзе все народности равны».

Газета «Sanaseppä», Эстония, номера 6-7 за 1936 год